Неделя (воскресенье) о блудном сыне заключает собой седмицу (под тем же названием), которая является сплошной седмицей (разрешение поста в среду и пятницу). В Неделю о блудном сыне евангельской притчей (Лк. 15, 11–32), от которой получила свое название сама Неделя, Церковь показывает нам пример неисчерпаемого милосердия Божия ко всем грешникам, которые с искренним раскаянием обращаются к Богу, и указывает на то, что никакой грех не может победить человеколюбия Божия.
На утрене в Неделю о блудном сыне и затем в Недели мясопустную и сырную, после пения полиелейных псалмов (134 и 135) «Хвалите Имя Господне» и «Исповедайтеся Господеви» поется также псалом 136 «На реках Вавилонских», с «аллилуиею красною». После этого поются воскресные тропари «Ангельский собор». Этим псалмом грешный человек побуждается к осознанию своего несчастного состояния в плену греха и диавола, подобно иудеям, осознававшим свое горькое положение в плену Вавилонском и раскаявшимся.Также на утрене (после 50 псалма) поются покаянные тропари «Покаяния отверзи ми двери». На Литургии читается евангельская притча о блудном сыне: «Рече́ Госпо́дь при́тчу сию́: челове́к не́кий име́ два сы́на. И рече́ юне́йший ею́ отцу́: о́тче, даждь ми досто́йную часть име́ния. И раздели́ и́ма име́ние. И не по мно́зех днех собра́в все мний сын, оты́де на страну́ дале́че, и ту расточи́ име́ние свое́, живы́й блу́дно. Изжи́вшу же ему́ все бысть глад кре́пок на стране́ той, и той нача́т лиша́тися. И шед прилепи́ся еди́ному от жи́тель тоя́ страны́, и посла́ его́ на се́ла своя́ пасти́ свиния́. И жела́ше насы́тити чре́во свое́ от роже́ц, я́же ядя́ху свиния́, и никто́же дая́ше ему́. В себе́ же прише́д, рече́: коли́ко нае́мником отца́ моего́ избыва́ют хле́бы, аз же гла́дом ги́блю? Воста́в иду́ ко отцу́ моему́, и реку́ ему́: о́тче, согреши́х на не́бо и пред тобо́ю, и уже́ несмь досто́ин нарещи́ся сын твой, сотвори́ мя я́ко еди́наго от нае́мник твои́х. И воста́в и́де ко отцу́ своему́. Еще́ же ему́ дале́че су́щу, узре́ его́ оте́ц его́, и мил ему́ бысть, и тек нападе́ на вы́ю его́, и облобыза́ его́. Рече́ же ему́ сын: о́тче, согреши́х на не́бо и пред тобо́ю, и уже́ несмь досто́ин нарещи́ся сын твой. Рече́ же оте́ц к рабо́м свои́м: изнеси́те оде́жду пе́рвую и облецы́те его́, и дади́те пе́рстень на ру́ку его́ и сапоги́ на но́зе, и приве́дше теле́ц упите́нный заколи́те, и я́дше весели́мся. Я́ко сын мой сей мертв бе, и оживе́, и изги́бл бе, и обре́теся. И нача́ша весели́тися. Бе же сын его́ ста́рей на селе́, и я́ко гряды́й прибли́жися к до́му, слы́ша пе́ние и ли́ки. И призва́в еди́наго от о́трок, вопроша́ше: что у́бо сия́ суть? Он же рече́ ему́, я́ко брат твой прии́де, и закла́ оте́ц твой теле́ц упите́нный, я́ко здра́ва его́ прия́т. Разгне́вався же, и не хотя́ше вни́ти. Оте́ц же его́ изше́д моля́ше его́. Он же отвеща́в рече́ отцу́: се толи́ко лет рабо́таю тебе́ и николи́же за́поведи твоя́ преступи́х, и мне николи́же дал еси́ козля́те, да со дру́ги свои́ми возвесели́лся бых. Егда́ же сын твой сей, изъеды́й твое́ име́ние с любоде́йцами, прии́де, закла́ ему́ теле́ц пито́мый. Он же рече́ ему́: ча́до, ты всегда́ со мно́ю еси́, и вся моя́ твоя́ суть. Возвесели́ти же ся и возра́довати подоба́ше, я́ко брат твой сей мертв бе, и оживе́, и изги́бл бе, и обре́теся.» (Лк., зач. 79 (гл. 15, стт. 11-35)).
Церковь объясняет, что истинная полнота и радость жизни человека заключается в его благодатном союзе с Богом и в постоянном общении с Ним. При условии истинного смирения и раскаяния, по милосердию Божию возможно прощение самых тяжких грехов, и потому ни один кающийся грешник не должен отчаиваться в благодатной помощи и помиловании Отца Небесного.
Священномученик Сергий Мечёв. Проповедь в Неделю о блудном сыне.
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! От недели о мытаре и фарисее Святая Церковь ведет нас теперь к неделе о блудном сыне. Состояние, в котором находится мытарь, когда он взывает к Богу о помиловании и не только не помышляет о своих добродетелях, а не смеет возвести глаз своих к небу – это состояние еще глубже раскрывается в образе блудного сына. Господь нас создал, мы в Господе живем и умираем без Него настоящей смертью. Мы поступаем обычно, как блудный сын, который, получив от отца имение, ушел от него на страну далече, думая, что со своими полученными дарованиями он проживет своими силами. Но в духовном отношении это есть смерть, ибо, по словам святых отцов, в Боге мы живем. Когда блудный сын возвратился, то отец сказал другому сыну, негодовавшему на радостный прием, оказанный брату: «Брат твой был мертв и ожил» (Лк. 15, 32). Вот в состоянии отчуждения от Бога самое главное – это то, что мы не сознаем себя находящимися во грехе и забываем, каковы мы по самой природе. По природе нашей мы «образ неизреченной Божией славы», хотя и носим язвы многих согрешений. Мы граждане иного мира, небесные граждане. И если мы живем здесь, на земле, то для того, чтобы на земле устраивать Царство Божие, памятуя о своем небесном отечестве. Служба в неделю о блудном сыне раскрывает нам состояние отчуждения от Бога: «Иждих блудно отеческого имения богатство и расточив, пуст бых, во страну вселився лукавых граждан…». Вот в таком состоянии блудный сын находился в течение долгого времени и, наконец, говорит евангельская притча, «пришел в себя» (Лк. 15, 17).
Что значит «пришел в себя»? Один святой отец говорит, что начало нашего спасения есть познание самого себя. Но ведь познание самого себя есть дело всей жизни, это и есть то, к чему человек стремится в течение всего своего существования. Святые отцы раскрывают смысл этого изречения, говоря, что до тех пор пока ты не познал, кто ты, пока ты сам в себе не ощутил образа Божия, пока ты, живя среди земных граждан, не почувствовал, что ты гражданин неба и поработился «чуждым гражданам», пока ты, живя среди грязи своей собственной души, не познал в себе образа Божия – до тех пор ты не вступил на путь спасения, не начинал еще своего спасения. Оно начинается с того момента, когда я познал свою божественную природу. Так было и с блудным сыном. Он в один момент почувствовал, что есть иная жизнь в Отце и с Отцом, он почувствовал, что живет порабощенный на стране чуждой и не имеет подлинной настоящей жизни. Начав с познания самого себя, человек, идя дальше по этому пути, противопоставляет в себе самом то, что есть в нем от образа Божия, хотя и покрытого язвами согрешений, и то, что внесено им, человеком, как растление своей души чуждыми обычаями: «Поработихся гражданом странным, и в страну тлетворную отъидох…», – говорит служба этого дня. И с этого момента он начинает жаждать жизни в Боге и очищения себя от язв согрешений во имя образа Божия.
К одному великому подвижнику – преподобному Антонию – пришел один инок и стал просить, чтобы он простил и помиловал его. Антоний же отвечал ему: «Ни я, ни Бог тебя не помилует, если ты сам себя не помилуешь». С первого взгляда этот ответ кажется странным. Как же так? А для духовной жизни это величайшая истина. Пока я сам в себе не обрету образа Божия, сам не помилую этого человека, находящегося в бездне греховной, но имеющего образ Божий, до тех пор, пока я сам не помилую в себе создание Божие, в своей совести не помилую себя грешного, скверного и блудного – до тех пор и Бог не помилует меня, до тех пор тщетна и моя мольба. Вот это состояние блудного сына, который увидел, как скверно он живет и как хорошо живут даже не сыны, а наемники у его отца, – вот это есть состояние помилования. Он помиловал себя и тогда пошел к Богу и у Него стал просить о помиловании.
Наше дело в течение Великого поста есть просьба о помиловании. Мы будем все время взывать: «Помилуй мя, Боже, помилуй мя». Но в эту неделю, подготовляющую к посту, нужно взять от святоотеческого опыта то, что он нам дает, иначе тщетны будут наши просьбы о помиловании. Мы должны ощутить в себе образ Божий, остатки божественной красоты, которые есть в нас, хотя и искаженные, и прежде всего помиловать себя, понять, кто мы в жизни и кто мы в творении. В жизни мы грешные, живущие в «стране далече», постоянно забывающие о Боге, а в творении мы есть «образ неизреченной Божией Славы» и только в Нем мы живем, только в Нем наше спасение. И это противопоставление себя в творении и себя в жизни и дает в известный момент состояние помилования себя. Вот смысл слова аввы Антония. И если мы в какой-то момент своей жизни помилуем себя и почувствуем противопоставление себя в творении и себя в жизни, тогда мы можем, подобно блудному сыну, идти к Богу и просить о помиловании. Но и в этом шествии мы должны работать Богу, а мы постоянно забываем, даже в нашем служении Богу, для чего мы должны все это делать.
Один авва, когда к нему обратились за назиданием, так определил духовное делание: «Когда мы жили в скиту, занятие о душе было нашим настоящим делом, а рукоделие – поделием, а ныне рукоделие стало настоящим делом, а занятие душой только поделием». Вот и мы в наших тех или иных работах памятуем не о том, о чем мы должны помнить. Мы забываем, что мы должны восстанавливать в себе образ Божий, что наше единственное дело на земле – нам, гражданам земли, сделаться гражданами неба. А мы думаем, что мы без этого можем спастись теми или иными делами: хождением в церковь, милостынею и т. д. Но все это есть только поделие в сравнении с настоящим делом – очищением души, покаянием. Если у блудного сына и были какие-нибудь дела, то он стяжал их не на гумне покаяния, не на сознании своего ничтожества перед Богом, а на основе гордости. Мы должны знать, что если мы хотим идти путем Христовым, то должны помнить, кто мы в жизни и кто в творении, для чего мы призваны в эту жизнь и что представляем из себя в настоящий момент. И если перед нашими глазами постоянно будет творение Божие, «образ неизреченной Божией Славы», тогда мы будем миловать себя. Это не значит, что мы будем гордиться, прощать себя, оправдываться, а мы в самих себе увидим неизреченный храм Божией Славы, почувствуем всю радость жизни в Боге и ощутим ту грязь, в которой мы живем. Тогда мы придем к Богу и будем просить Его, как блудный сын: «Прими мя в число наемников Твоих» (Лк. 15, 19). Прими меня, я хочу жить с Тобой, в Тебе. И если мы придем в таком состоянии, то будем приняты, как блудный сын.
И вот эта неделя, от мытаря возводя нас к блудному сыну, открывает не только сторону подхода человека к Богу, но раскрывает и другую сторону – подход Бога к человеку. Бог еще издали увидел его, кающегося грешника, Сам бросается к нему и Сам облекает его в одежду первую, нетленную, одежду творения, облекает тварь, которая растлила эту одежду и по словам Великого канона «лежит нагая и не стыдится», и велел заколоть тельца и веселится Сам с покаявшимся сыном. Не напрасно Святая Церковь проводит нас через эти состояния – иного пути нет. Только осознав в себе образ Божий, помиловав себя, мы можем надеяться, придя к Богу, что Он примет нас и даст нам одежду нашу первую, которую Он исткал нам от начала века. Аминь.